Чем тебе запомнился первый съемочный процесс на плёнку?

Мне нравилось, что никто из друзей не спрашивал, кто как получился на снимке [смеётся]. Я снимала на мыльницу, которая выглядела для них как инородное существо, поэтому они с интересом отнеслись к этому процессу. Вообще, мне и самой больше всего нравилось то, что я не могу увидеть результат. Из-за ограниченного количества кадров создание фотографии внезапно стало в разы ценнее, а интерес к происходящему вокруг стал возрастать. Как будто зрение стало чувствительнее. После того как я вернулась в Москву и увидела сканы, во мне разожглось желание и дальше заниматься фотографией и с помощью неё исследовать окружающий меня мир.

Какие сюжеты ты стараешься поймать? Что привлекает твоё внимание?

Я снимаю то, что случайно врезается в мой взгляд — что-то странное и необычное. Сегодня я часто ловлю себя на мысли о том, что стала чаще уходить в эскапизм. Этому способствует, например, съёмка на чёрно-белую плёнку: уйти от реальности в условиях отсутствия цвета гораздо проще. Вообще, я очень тревожный фотограф. Я не люблю быть под прицелом камеры, но в это же время я хочу быть легальным наблюдателем реальности через призму фотоплёнки. Наверное так.

Над чем ты работаешь сегодня? Расскажи поподробнее о своих текущих проектах.

Сейчас я активно работаю над своим дипломом в Школе Дизайна НИУ ВШЭ, где учусь на направлении «фэшн-фотография». Правда в рамках обучения я делаю в основном документальные проекты.

Название моего дипломного проекта звучит так: «Документирование процесса проживания личной травмы». Мои работы часто завязаны на саморефлексии, размышлениях о собственных травмах. В конечном итоге я планирую собрать все снимки в масштабную историю, фотокнигу. Возможно, она будет чем-то похожа на опыты Масахисы Фукасэ.

Раз уж мы заговорили о мастерах, расскажи, пожалуйста, кого еще ты могла бы отметить? Чьей фотографией ты вдохновляешься?

Тильманс… сто процентов. Китайская художница Чэнь Чжэ, в особенности близки её ранние фотографические работы. Ринко Каваучи и Вилли Вандерперре, а ещё очень люблю фотокарточки Пети Барабаки.

Расскажи поподробнее о своей серии из Бурятии. Как она появилась и чем примечательна для тебя?

Я снимаю её уже около шести лет с большими перерывами. Сама серия началась интуитивно, из желания оставить воспоминания. Для меня она особенно примечательна тем, что запечатлевает мой процесс взросления.

В этом году я летала в Бурятию на пару недель (в конце сентября-начале октября). До этого я была там полтора года назад, и через месяц после возвращения в Москву умерла моя бабушка. Серия, которую я сделала в этот раз, во многом является принятием её утраты. После долгого отсутствия я вернулась в совершенно другое место – очень тихое, но в это же время безмятежное. Время быстротечно, многое успело поменяться, но родной пейзаж так и не изменился. Теперь я стараюсь понять эту местность и её жителей без подростковой романтизации. Любовь к семье и размеренной жизни – вот к чему мой объектив в итоге пришёл.

До этой поездки у меня был долгий перерыв, я ничего не снимала для себя. Наверное, это частично связано с моим выгоранием: я боялась снова заниматься фотографией. В Улан-Удэ я позволила себе фотографировать всё, что хочу, а не только то, что кажется мне гениальным. Я перестала торопить и ограничивать себя, и в результате во время съемки я чувствовала себя по-настоящему счастливой. Эта поездка помогла мне не только полноценно вернуться к фотографии, но и к самой себе.

Есть ли у тебя любимый снимок из поездки этого года? Расскажи о нём поподробнее.

Думаю, что из цветных снимков — история про «Крестики-нолики». Образ подвала напоминает мне о собственном детстве. Если говорить о черно-белых фотографиях, то здесь фаворит — мужчина с котом. Ситуация с этим снимком была забавная. Это конечная остановка на одном из направлений — «Площадь Банзарова». Там я заметила спящего кота и захотела его сфотографировать. Внезапно подошёл мужчина и взял кота на руки. Пока я делала их совместный портрет, он рассказал, что они с супругой уже несколько дней пытаются выловить этого кота и забрать его к себе домой. В этот день он ехал на дачу, и, проезжая мимо остановки, решил посмотреть, не появился ли бродяга на этом месте снова.

Кроме снимков из Улан-Удэ в твоем паблике выделяется серия фотографий по мотивам зарисовок и картин Эгона Шиле. Когда, как и почему она появилась? Чем тебя привлекают работы климтовского ученика?

Это мой вступительный проект во ВШЭ. Он называется «Интимность», и это мой первый постановочный проект. В картинах Эгона мне нравится та искренность и непринужденность, с которой он изображает обнажённую или полуобнажённую женскую натуру. Она как будто не кажется излишне сексуализированной. Наоборот, является чем-то супер меланхолично обыденным. Мне хотелось осмыслить это и передать своей фотографией. Это, на мой взгляд, получилось благодаря моделям. Спасибо им большое.

Что для тебя фотография?

Для меня фотография — мерило моей жизни. Она является неотъемлемой частью меня. Мне кажется, что я немного повернута на этом медиуме, поэтому мои снимки максимально отражают то, что происходит у меня внутри. Они — физическое доказательство моей жизни.

Автор: Элина Иудина