Мы используем файлы cookies и сервисы сбора технических данных. Мы не следим за вами, просто хотим сделать сайт для вас удобнее и интереснее! Подробности тут.
Мы используем файлы cookies и сервисы сбора технических данных. Мы не следим за вами, просто хотим сделать сайт для вас удобнее и интереснее! Подробности тут.
Необходимые куки-файлы
Эти куки необходимы для предоставления услуг и включены по умолчанию. Обычно они сохраняются в результате действий на сайте (создание учетной записи или добавление товаров в корзину). В браузере можно настроить блокировку этих куки-файлов или предупреждение о них, однако это может привести к ухудшению работы сайта. Такие куки-файлы не сохраняют вашу личную информацию.
Куки-файлы
производительности
Disabled
Эти куки-файлы помогают вести учет трафика на сайте. Они позволяют определять, какие страницы наиболее популярны, а также отслеживать перемещения посетителей по сайту. В этих куки-файлах сохраняется сводная анонимная информация. Без согласия на эти куки-файлы персонализация использования невозможна.
Маркетинговые куки-файлы
Disabled
Разрешая использование этих куки-файлов, вы даете согласие на сохранение куки-файлов на своем устройстве для предложения актуального контента, соответствующего вашим запросам. Такие куки-файлы иногда могут устанавливаться через наш сайт рекламными партнерами или нами для учёта ваших интересов и отображения актуального контента. Для этого мы используем сведения о ваших действиях онлайн и личные данные, которые вы предоставили. Чтобы предлагать вам актуальный контент в сети, мы делимся этой информацией и идентификатором пользователя (например, зашифрованный адрес электронной почты или идентификатор устройства) с третьими сторонами, таким как рекламные платформы или соц. сети. Чтобы подобрать акутальный контент, мы объединяем данные с разных устройств, которые вы используете. Если вы запретите использование этих куки-файлов, они не будут сохраняться и вы будете получать от меньше актуального контента.
Функциональные куки-файлы
Disabled
Эти куки-файлы дают возможность на расширение функционала и актуализации контента на сайте. Их используем мы или сторонние поставщики, чьи услуги добавлены на наши страницы. После отказа на использование этих куки-файлов службы могут работать некорректно.
25 октября 2024
Проект. «Антарктика» Дмитрия Плотникова
25 октября 2024
Проект. «Антарктика» Дмитрия Плотникова
В октябре пространство нашей фотолаборатории стало главной площадкой для презентации намедни вышедшей в свет книги Дмитрия Плотникова «Антарктика».
Её автор не называет себя фотографом, именует себя просто – «путешественник-любитель». И тем не менее, за его спиной – опыт посещения всемирного природного заповедника с камерой наперевес и выпуск тиража, качество и объём которого едва ли можно назвать любительским. Мы решили пообщаться с Дмитрием поближе и узнать больше о его «Антарктике». В новом выпуске рубрики «Проект» поговорили не только о самом путешествии и работе над изданием, но и о ценности книжного формата, природе пустых разворотов и природе пустоты как таковой, трудностях пейзажной фотографии, особенностях сегодняшнего зрителя и глобальных проблемах, показывать которые просто необходимо.
В октябре пространство нашей фотолаборатории стало главной площадкой для презентации намедни вышедшей в свет книги Дмитрия Плотникова «Антарктика».
Её автор не называет себя фотографом, именует себя просто – «путешественник-любитель». И тем не менее, за его спиной – опыт посещения всемирного природного заповедника с камерой наперевес и выпуск тиража, качество и объём которого едва ли можно назвать любительским. Мы решили пообщаться с Дмитрием поближе и узнать больше о его «Антарктике». В новом выпуске рубрики «Проект» поговорили не только о самом путешествии и работе над изданием, но и о ценности книжного формата, природе пустых разворотов и природе пустоты как таковой, трудностях пейзажной фотографии, особенностях сегодняшнего зрителя и глобальных проблемах, показывать которые просто необходимо.
Чем для тебя является фотокнига? Считаешь ли ты её отдельным медиумом?

Я воспринимаю любой зин или фотокнигу, а точнее процесс их создания, как отдельный инструмент психотерапии. Ведь у любого человека есть творческое начало, и я желаю каждому, чтобы оно было, во-первых, сильным, а во-вторых – реализованным. Важно понимать, что творческое начало не требует мировой известности. Закрыть гештальт самореализации можно и небольшими тиражами, если мы говорим о печатных изданиях. Более того, можно печатать их просто для себя: сколько в истории было мастеров, которые становились известными посмертно, когда кто-то где-то находил их самиздат, или даже просто коробки с огромным количеством отснятых плёнок. В этой связи, книга – это прекрасный инструмент, который может способствовать доведению фотографического проекта до логического завершения.
Чем для тебя является фотокнига? Считаешь ли ты её отдельным медиумом?

Я воспринимаю любой зин или фотокнигу, а точнее процесс их создания, как отдельный инструмент психотерапии. Ведь у любого человека есть творческое начало, и я желаю каждому, чтобы оно было, во-первых, сильным, а во-вторых – реализованным. Важно понимать, что творческое начало не требует мировой известности. Закрыть гештальт самореализации можно и небольшими тиражами, если мы говорим о печатных изданиях. Более того, можно печатать их просто для себя: сколько в истории было мастеров, которые становились известными посмертно, когда кто-то где-то находил их самиздат, или даже просто коробки с огромным количеством отснятых плёнок. В этой связи, книга – это прекрасный инструмент, который может способствовать доведению фотографического проекта до логического завершения.
Может ли один снимок быть настолько исчерпывающим, чтобы считаться отдельным проектом?

Да, и мне кажется, что у меня есть подобный. Однажды я путешествовал по Курильским островам и привёз оттуда только одну картинку. Но уже тогда я понимал, что это и есть результат моего путешествия. Сегодня меня греет даже мысль о том, что она висит у кого-то дома.
Конечно, в случае с пейзажной или тревел-фотографией многое зависит самого места. Когда я собирался в Антарктику, я чётко понимал, что это не та локация, в которую можно будет очень скоро приехать ещё раз и что-то доснять. Поэтому я сразу исходил из цели привезти оттуда насыщенный и потенциально осязаемый материал.
Может ли один снимок быть настолько исчерпывающим, чтобы считаться отдельным проектом?

Да, и мне кажется, что у меня есть подобный. Однажды я путешествовал по Курильским островам и привёз оттуда только одну картинку. Но уже тогда я понимал, что это и есть результат моего путешествия. Сегодня меня греет даже мысль о том, что она висит у кого-то дома.
Конечно, в случае с пейзажной или тревел-фотографией многое зависит самого места. Когда я собирался в Антарктику, я чётко понимал, что это не та локация, в которую можно будет очень скоро приехать ещё раз и что-то доснять. Поэтому я сразу исходил из цели привезти оттуда насыщенный и потенциально осязаемый материал.
Как ты подошёл к подбору техники для выполнения поставленных задач?

В недостающую аппаратуру пришлось немножко вложиться [смеётся]. Я знал, что буду снимать пейзажное, что будет нужен узкий угол зрения, поэтому купил свой самый дорогой телевик (телеобъектив). Практически всё, что я привёз из Антарктики, снято именно на него. Когда уже будучи там я понял, что набирается некий массив кадров, которые мне интересны, стало понятно, что результатом должно быть какое-то издание.
Как ты подошёл к подбору техники для выполнения поставленных задач?

В недостающую аппаратуру пришлось немножко вложиться [смеётся]. Я знал, что буду снимать пейзажное, что будет нужен узкий угол зрения, поэтому купил свой самый дорогой телевик (телеобъектив). Практически всё, что я привёз из Антарктики, снято именно на него. Когда уже будучи там я понял, что набирается некий массив кадров, которые мне интересны, стало понятно, что результатом должно быть какое-то издание.
В свет вышли 250 экземпляров «Антарктики». Идея выпустить книгу таким тиражом пришла уже в процессе съёмки?

В процессе разбора отснятого материала я думал и выбирал между двумя возможными вариантами: самостоятельно сверстать что-то для себя, семьи и друзей, или же вывести эту историю на какой-то более серьёзный уровень. Я подумал: «Если я могу позволить себе второе, то почему бы нет?». Поэтому следующим шагом после отбора снимков стал поиск подходящего издательства. В России в принципе не так много издательств, которые работают с фотографией, а тем более с fine-art фотографией и молодыми авторами. Подходящим для меня стало издательство SOYAPRESS Ивана Шпака. Ребята сразу понравились мне своим портфолио: я с первых секунд понял, что это не просто про фотографию, но про историю, приключение и путешествие, рассказанные фотографическим языком. Это больше, чем про фотокниги, но при этом, не про что-то сложное мультиконтекстуальное. Мы списались, обсудили идею, и практически за полгода создали конечный продукт – нашу фотокнигу.

Конечно, когда речь зашла о количестве печатных экземпляров, и Ваня уверенно сказал, что нужно выпускать не меньше 250, я немного испугался. Кто будут эти 249 человек? Ну, ладно, несколько экземпляров родителям, ещё несколько – паре коллег. Кто будут эти 240 человек? Книга только-только вышла в свет, пока в открытом доступе она есть только здесь, у вас, и её будущее для меня загадка. Но этим данный опыт и интересен. Для чего мы занимаемся творчеством? Мы хотим, чтобы наш голос был услышан, и чтобы мы услышали или увидели что-то в ответ. Мы социальные животные, нам это важно, кто бы что ни говорил.
В свет вышли 250 экземпляров «Антарктики». Идея выпустить книгу таким тиражом пришла уже в процессе съёмки?

В процессе разбора отснятого материала я думал и выбирал между двумя возможными вариантами: самостоятельно сверстать что-то для себя, семьи и друзей, или же вывести эту историю на какой-то более серьёзный уровень. Я подумал: «Если я могу позволить себе второе, то почему бы нет?». Поэтому следующим шагом после отбора снимков стал поиск подходящего издательства. В России в принципе не так много издательств, которые работают с фотографией, а тем более с fine-art фотографией и молодыми авторами. Подходящим для меня стало издательство SOYAPRESS Ивана Шпака. Ребята сразу понравились мне своим портфолио: я с первых секунд понял, что это не просто про фотографию, но про историю, приключение и путешествие, рассказанные фотографическим языком. Это больше, чем про фотокниги, но при этом, не про что-то сложное мультиконтекстуальное. Мы списались, обсудили идею, и практически за полгода создали конечный продукт – нашу фотокнигу.

Конечно, когда речь зашла о количестве печатных экземпляров, и Ваня уверенно сказал, что нужно выпускать не меньше 250, я немного испугался. Кто будут эти 249 человек? Ну, ладно, несколько экземпляров родителям, ещё несколько – паре коллег. Кто будут эти 240 человек? Книга только-только вышла в свет, пока в открытом доступе она есть только здесь, у вас, и её будущее для меня загадка. Но этим данный опыт и интересен. Для чего мы занимаемся творчеством? Мы хотим, чтобы наш голос был услышан, и чтобы мы услышали или увидели что-то в ответ. Мы социальные животные, нам это важно, кто бы что ни говорил.
Давай немного отмотаем назад, к истокам проекта. Как возникла идея о поездке на Южный полюс с камерой?

Я люблю путешествовать, мне интересно исследовать мир. Даже так скажу – я учу географию опытным путём [смеётся]. Путешествие в Антарктику довольно долго представлялось мне как какая-то несбыточная мечта, поэтому я ездил и летал туда, куда было проще добраться. Когда список таких мест подошёл к концу, и стало понятно, что земной шар вполне измерим и постижим, на мою почту, по счастливому совпадению, прилетела реклама о старте туристических круизов в Антарктику. Конечно, попасть туда таким образом гораздо проще и доступнее, чем уезжать надолго в экспедицию, как делали некоторые мои знакомые задолго до запуска туров. Но такое путешествие всё равно требует достаточно строгого финансового планирования и затрат. Тем не менее, я решил, что это можно и даже нужно себе позволить, и за два года подготовился.
Давай немного отмотаем назад, к истокам проекта. Как возникла идея о поездке на Южный полюс с камерой?

Я люблю путешествовать, мне интересно исследовать мир. Даже так скажу – я учу географию опытным путём [смеётся]. Путешествие в Антарктику довольно долго представлялось мне как какая-то несбыточная мечта, поэтому я ездил и летал туда, куда было проще добраться. Когда список таких мест подошёл к концу, и стало понятно, что земной шар вполне измерим и постижим, на мою почту, по счастливому совпадению, прилетела реклама о старте туристических круизов в Антарктику. Конечно, попасть туда таким образом гораздо проще и доступнее, чем уезжать надолго в экспедицию, как делали некоторые мои знакомые задолго до запуска туров. Но такое путешествие всё равно требует достаточно строгого финансового планирования и затрат. Тем не менее, я решил, что это можно и даже нужно себе позволить, и за два года подготовился.
То есть, первичным было всё-таки желание там побывать, а не сфотографировать это место?

Думаю, что для меня это неразделимо, поскольку в путешествиях у меня с собой всегда есть фотоаппарат. Это как неотъемлемая часть исследования нового ландшафта. Когда-то я даже карданные камеры с собой таскал [смеётся]. Хотя, тот сетап, с которым я был в Антарктике, гораздо объёмнее и тяжелее, чем какой-нибудь складной Horseman 6x9.

Так как я не отношу себя к жанровым фотографам, которые вычленяют уникальный сюжет из обыденного, популярного или массового, то всегда фотографирую именно то, что является в определённой степени визитной карточкой того или иного места, города, страны. Исландские водопады – дайте десять. Доломитовые Альпы на закате – вперёд, идём. Поэтому Антарктика – очень простой предмет для пейзажной фотографии: она настолько нарочито красивая, что оттуда можно просто килограммами привозить фотоматериалы. Причем, за счёт её размера, постоянной динамики, текстур, погодных изменений и прочего, можно буквально стоять на одном месте, снимать с одной и той же точки, и в результате всегда получать разное и одинаково прекрасное, а из этого массива впоследствии формировать множество различных сборников: этот альбом – про текстуры льда, следующий – про текстуры воды, третий – про одну колонию пингвинов, четвёртый – про другую и так далее. Поэтому, даже то, что я поместил в свою книгу, можно, скорее, назвать поверхностным, быстрым восторженным взглядом на далёкий континент.
То есть, первичным было всё-таки желание там побывать, а не сфотографировать это место?

Думаю, что для меня это неразделимо, поскольку в путешествиях у меня с собой всегда есть фотоаппарат. Это как неотъемлемая часть исследования нового ландшафта. Когда-то я даже карданные камеры с собой таскал [смеётся]. Хотя, тот сетап, с которым я был в Антарктике, гораздо объёмнее и тяжелее, чем какой-нибудь складной Horseman 6x9.

Так как я не отношу себя к жанровым фотографам, которые вычленяют уникальный сюжет из обыденного, популярного или массового, то всегда фотографирую именно то, что является в определённой степени визитной карточкой того или иного места, города, страны. Исландские водопады – дайте десять. Доломитовые Альпы на закате – вперёд, идём. Поэтому Антарктика – очень простой предмет для пейзажной фотографии: она настолько нарочито красивая, что оттуда можно просто килограммами привозить фотоматериалы. Причем, за счёт её размера, постоянной динамики, текстур, погодных изменений и прочего, можно буквально стоять на одном месте, снимать с одной и той же точки, и в результате всегда получать разное и одинаково прекрасное, а из этого массива впоследствии формировать множество различных сборников: этот альбом – про текстуры льда, следующий – про текстуры воды, третий – про одну колонию пингвинов, четвёртый – про другую и так далее. Поэтому, даже то, что я поместил в свою книгу, можно, скорее, назвать поверхностным, быстрым восторженным взглядом на далёкий континент.
Получается, что «Антарктика» – это антология лучших кадров?

Книга несколько эклектична, потому что в ней, на мой взгляд, не прослеживается проблематика. В ней нет исследования какого-то нового вопроса. Это, фактически, дневник. Она даже составлена в хронологическом порядке. Когда мы думали над структурой книги, мы сразу же пошли по хронологии снимков, поэтому в результате получился своеобразный травелог, путевой очерк с попыткой понять, как меня туда занесло. Наверно, поэтому я и не могу назвать это проектом – здесь нет ответа на какой-то конкретный вопрос. Тем не менее, я очень благодарен издательству, Ивану Шпаку в частности, за смысловую проработку – за возможность вытащить нечто большее из того, что ты видишь на поверхности.
Получается, что «Антарктика» – это антология лучших кадров?

Книга несколько эклектична, потому что в ней, на мой взгляд, не прослеживается проблематика. В ней нет исследования какого-то нового вопроса. Это, фактически, дневник. Она даже составлена в хронологическом порядке. Когда мы думали над структурой книги, мы сразу же пошли по хронологии снимков, поэтому в результате получился своеобразный травелог, путевой очерк с попыткой понять, как меня туда занесло. Наверно, поэтому я и не могу назвать это проектом – здесь нет ответа на какой-то конкретный вопрос. Тем не менее, я очень благодарен издательству, Ивану Шпаку в частности, за смысловую проработку – за возможность вытащить нечто большее из того, что ты видишь на поверхности.
Для чего в книге пустые развороты?

Это как раз относится к тем смысловым вещам, о которых я говорил выше. Пустые развороты – это не технический брак, как может показаться на первый взгляд. В этом творческом ходе есть перекличка с самой полярной природой: большая часть ландшафта Антарктики похожа на пустой холст – там часто бывают бесконечные снегопады и непроглядный туман. И, с одной стороны, наши пустые развороты – это отсылка к природе пустоты, а с другой – своеобразное предложение не листать книгу слишком быстро и сделать паузу. Сегодня ведь это очень важно: мы постоянно потребляем огромное количество контента, скролим новостную ленту, смотрим огромное количество коротких роликов, становясь приверженцами клипового мышления.
Для чего в книге пустые развороты?

Это как раз относится к тем смысловым вещам, о которых я говорил выше. Пустые развороты – это не технический брак, как может показаться на первый взгляд. В этом творческом ходе есть перекличка с самой полярной природой: большая часть ландшафта Антарктики похожа на пустой холст – там часто бывают бесконечные снегопады и непроглядный туман. И, с одной стороны, наши пустые развороты – это отсылка к природе пустоты, а с другой – своеобразное предложение не листать книгу слишком быстро и сделать паузу. Сегодня ведь это очень важно: мы постоянно потребляем огромное количество контента, скролим новостную ленту, смотрим огромное количество коротких роликов, становясь приверженцами клипового мышления.
Как сегодняшний зритель относится к пейзажной фотографии? Нет ли ощущения обесценивания работы фотографа, который может проводить часы, дни, недели и месяцы в сложных условиях, желая зафиксировать прежде не запечатлённое?

Когда я только начал увлекаться фотографией, я ездил в книжные, чтобы полистать какие-то сборники и посмотреть снимки мастеров. Сегодня всё можно загуглить и получить в разном качестве и количестве. Этим алгоритмы заставляют фотографов генерировать ещё большее количество снимков и работать на износ, обесценивая каждый кадр. Я подписан на многих известных пейзажных фотографов и знаю, насколько это сложно. Меня однажды потрясла история, связанная с одним итальянским фотографом дикой природы. В течение недели он снимал на севере Индии, в Ладакхе, пытаясь сфотографировать снежного леопарда в естественной среде обитания. В результате своей фотоохоты он опубликовал только один кадр: на снимке леопард ест какого-то барана или вроде того. Честно говоря, кадр выглядит не очень аппетитно, но я смотрел на него и думал о том, насколько, во-первых, ирбис неуловимое животное, а во-вторых, насколько тяжело было физически неделю ходить в полном обвесе по высокогорьям в поисках этого зверя. В итоге, комментаторы под снимком разделились на два фланга: одни обвиняли автора в фотошопе, другие прямо заявляли о том, что кадр неудачный. Я прямо почувствовал, как ему было обидно. Сколько сил и труда было вложено. Но зритель привык к настолько высоким стандартам, что сегодня многие вещи его уже не впечатляют, ведь он даже не задумывается о том, какой ценой та или иная фотография была сделана. Поэтому важно воспринимать фотографию как физический медиум. Мне хочется, чтобы снимок был виден и его нельзя было пролистнуть. Для этого нужно сделать так, чтобы кадр был эксклюзивным. В пейзажной фотографии это особенно тяжело.
Как сегодняшний зритель относится к пейзажной фотографии? Нет ли ощущения обесценивания работы фотографа, который может проводить часы, дни, недели и месяцы в сложных условиях, желая зафиксировать прежде не запечатлённое?

Когда я только начал увлекаться фотографией, я ездил в книжные, чтобы полистать какие-то сборники и посмотреть снимки мастеров. Сегодня всё можно загуглить и получить в разном качестве и количестве. Этим алгоритмы заставляют фотографов генерировать ещё большее количество снимков и работать на износ, обесценивая каждый кадр. Я подписан на многих известных пейзажных фотографов и знаю, насколько это сложно. Меня однажды потрясла история, связанная с одним итальянским фотографом дикой природы. В течение недели он снимал на севере Индии, в Ладакхе, пытаясь сфотографировать снежного леопарда в естественной среде обитания. В результате своей фотоохоты он опубликовал только один кадр: на снимке леопард ест какого-то барана или вроде того. Честно говоря, кадр выглядит не очень аппетитно, но я смотрел на него и думал о том, насколько, во-первых, ирбис неуловимое животное, а во-вторых, насколько тяжело было физически неделю ходить в полном обвесе по высокогорьям в поисках этого зверя. В итоге, комментаторы под снимком разделились на два фланга: одни обвиняли автора в фотошопе, другие прямо заявляли о том, что кадр неудачный. Я прямо почувствовал, как ему было обидно. Сколько сил и труда было вложено. Но зритель привык к настолько высоким стандартам, что сегодня многие вещи его уже не впечатляют, ведь он даже не задумывается о том, какой ценой та или иная фотография была сделана. Поэтому важно воспринимать фотографию как физический медиум. Мне хочется, чтобы снимок был виден и его нельзя было пролистнуть. Для этого нужно сделать так, чтобы кадр был эксклюзивным. В пейзажной фотографии это особенно тяжело.
Раз уж мы заговорили о фотоохоте в условиях дикой природы, расскажи, пожалуйста, о том, как тебе удалось сфотографировать пингвинов.

Антарктика – это большой заповедник с достаточно строгими правилами посещения. На берегу не может находиться больше ста человек одновременно, нельзя есть, брать еду с собой, ходить в туалет. С пингвинами контактировать категорически запрещено. Потому что очень хочется. Они настолько обаятельные, что к ним сразу же хочется подойти, взять на руки. Более того, они сами, ввиду своего природного любопытства и плохого зрения, всегда стремятся подойти поближе к человеку. Но человек Антарктике чужд и приносит с собой только беды. Так, например, мы уже принесли в это чудесное место птичий грипп, и поэтому каждая посадка на борт и высадка на материк сопровождается исполнением строгих санитарных предписаний, вроде полной обработки антисептиком и так далее. На пингвинов нельзя дышать и находиться на их уровне: не только подходить, но и наклоняться и пригибаться запрещено, что создаёт отдельные трудности для фотографирования. Надо мной буквально стоял инспектор экспедиционной группы, который периодически прикрикивал на меня, напоминая тем самым о том, чтобы я не нарушал регламент.
Конечно, болячки это меньшее из зол. В Антарктике очень чётко видны последствия глобального потепления: меняется экосистема, более устойчивые к холоду пингвины начинают вымирать, на их место приходят пингвины более устойчивые к высоким температурам, ну-и самое жуткое – это вылов антарктического криля, который мы используем для всякой ерунды, вроде биодобавок или корма для морских ферм, которые сами по себе для экосистемы очень вредны.

Путешествуя, я вижу разрушающие следы человека повсюду, начиная с омертвевших коралловых рифов, заканчивая загрязнением океана, стремительным таянием арктических льдов и прочим. Оценить эти потери можно только увидев нынешнюю ситуацию лично, и сравнив её с фотографиями того, как то или иное место выглядело 10-20 лет назад. Об этих проблемах говорят и их показывают многие профессионалы, такие как, например Пол Никлен. В сравнении с ними, я – любитель, но тем не менее, я стараюсь не обходить эту тему стороной и говорю о ней так, как могу.
Раз уж мы заговорили о фотоохоте в условиях дикой природы, расскажи, пожалуйста, о том, как тебе удалось сфотографировать пингвинов.

Антарктика – это большой заповедник с достаточно строгими правилами посещения. На берегу не может находиться больше ста человек одновременно, нельзя есть, брать еду с собой, ходить в туалет. С пингвинами контактировать категорически запрещено. Потому что очень хочется. Они настолько обаятельные, что к ним сразу же хочется подойти, взять на руки. Более того, они сами, ввиду своего природного любопытства и плохого зрения, всегда стремятся подойти поближе к человеку. Но человек Антарктике чужд и приносит с собой только беды. Так, например, мы уже принесли в это чудесное место птичий грипп, и поэтому каждая посадка на борт и высадка на материк сопровождается исполнением строгих санитарных предписаний, вроде полной обработки антисептиком и так далее. На пингвинов нельзя дышать и находиться на их уровне: не только подходить, но и наклоняться и пригибаться запрещено, что создаёт отдельные трудности для фотографирования. Надо мной буквально стоял инспектор экспедиционной группы, который периодически прикрикивал на меня, напоминая тем самым о том, чтобы я не нарушал регламент.
Конечно, болячки это меньшее из зол. В Антарктике очень чётко видны последствия глобального потепления: меняется экосистема, более устойчивые к холоду пингвины начинают вымирать, на их место приходят пингвины более устойчивые к высоким температурам, ну-и самое жуткое – это вылов антарктического криля, который мы используем для всякой ерунды, вроде биодобавок или корма для морских ферм, которые сами по себе для экосистемы очень вредны.

Путешествуя, я вижу разрушающие следы человека повсюду, начиная с омертвевших коралловых рифов, заканчивая загрязнением океана, стремительным таянием арктических льдов и прочим. Оценить эти потери можно только увидев нынешнюю ситуацию лично, и сравнив её с фотографиями того, как то или иное место выглядело 10-20 лет назад. Об этих проблемах говорят и их показывают многие профессионалы, такие как, например Пол Никлен. В сравнении с ними, я – любитель, но тем не менее, я стараюсь не обходить эту тему стороной и говорю о ней так, как могу.
Автор: Элина Иудина (ENI)
Автор: Элина Иудина (ENI)