Мы используем файлы cookies и сервисы сбора технических данных. Мы не следим за вами, просто хотим сделать сайт для вас удобнее и интереснее! Подробности тут.
29 августа 2024
50 мм. Леонид Сорокин
29 августа 2024
50 мм. Леонид Сорокин
Невозможно объять всё. Эта фраза как нельзя лучше описывает наш разговор с Лёней Сорокиным, московским документальным и коммерческим фотографом, резидентом галереи SAMPLE и автором выставки Breechka, которая разместилась в пространстве нашей фотолаборатории в августе. Несмотря на то, что в этом месяце мы решили посвятить две рубрики одному гостю, остаётся ощущение некоторой незавершённости, и не потому, что мы что-то упустили, а потому, что разговаривать с Лёней можно часами, но уместить всё это в «лонгрид для чтения на досуге» точно не получится. Фотография для него стала проводником в самые разные города мира, дружеским рукопожатием с людьми из самых разных стран, и, как он сам говорит, «щитом перед реальностью». О том, как складывался творческий путь автора фотоматериалов для таких изданий, как Esquire, The Blueprint, Highsnobiety, Forbes, РБК и многих других, а также о некоторых ярких проектах Леонида Сорокина рассказываем в августовском выпуске рубрики «50 мм».
Невозможно объять всё. Эта фраза как нельзя лучше описывает наш разговор с Лёней Сорокиным, московским документальным и коммерческим фотографом, резидентом галереи SAMPLE и автором выставки Breechka, которая разместилась в пространстве нашей фотолаборатории в августе. Несмотря на то, что в этом месяце мы решили посвятить две рубрики одному гостю, остаётся ощущение некоторой незавершённости, и не потому, что мы что-то упустили, а потому, что разговаривать с Лёней можно часами, но уместить всё это в «лонгрид для чтения на досуге» точно не получится. Фотография для него стала проводником в самые разные города мира, дружеским рукопожатием с людьми из самых разных стран, и, как он сам говорит, «щитом перед реальностью». О том, как складывался творческий путь автора фотоматериалов для таких изданий, как Esquire, The Blueprint, Highsnobiety, Forbes, РБК и многих других, а также о некоторых ярких проектах Леонида Сорокина рассказываем в августовском выпуске рубрики «50 мм».
Как фотография появилась в твоей жизни? С чего начался путь в коммерческую фотографию?
Конечно, это что-то, что идёт из детства. Просто однажды у меня возникло острое желание понять, как устроен мир. Может быть, это частично связано с тем, что я достаточно рано стал жить один. Моя мама была артисткой, а папа её продюсером. Шальные 90-е, в которые я рос, конечно, сильно влияли на родителей, морально и физически. Потом они переехали, а мы с сестрой остались жить в городе — мы уже приближались к студенческому возрасту, поэтому уезжать было нецелесообразно. И вот, трёхкомнатная квартира в Митино, конец 90-х. У меня была своя палатка с музыкальными дисками на радио рынке. Именно на этом рынке я впервые увидел в продаже журнал «Советское фото» и заинтересовался. Впоследствии я скупил все журналы у парня, который их продавал, а потом приобрёл и первую камеру — Pentax ME Super. Сестра подарила мне всякие штуки для проявки, я оборудовал в квартире даркрум и два года практиковался, проявляя плёнки и печатая все снимки самостоятельно. Я бродил по району, снимал друзей, барахолки, случайных прохожих и хотел развиваться. Постепенно стала появляться работа, предложения по съёмкам. Я начинал с того, что снимал для журнала "Деревянные дома". Потом купил себе первую цифровую камеру, начал более плотно заниматься репортажной фотографией.
Конечно, это что-то, что идёт из детства. Просто однажды у меня возникло острое желание понять, как устроен мир. Может быть, это частично связано с тем, что я достаточно рано стал жить один. Моя мама была артисткой, а папа её продюсером. Шальные 90-е, в которые я рос, конечно, сильно влияли на родителей, морально и физически. Потом они переехали, а мы с сестрой остались жить в городе — мы уже приближались к студенческому возрасту, поэтому уезжать было нецелесообразно. И вот, трёхкомнатная квартира в Митино, конец 90-х. У меня была своя палатка с музыкальными дисками на радио рынке. Именно на этом рынке я впервые увидел в продаже журнал «Советское фото» и заинтересовался. Впоследствии я скупил все журналы у парня, который их продавал, а потом приобрёл и первую камеру — Pentax ME Super. Сестра подарила мне всякие штуки для проявки, я оборудовал в квартире даркрум и два года практиковался, проявляя плёнки и печатая все снимки самостоятельно. Я бродил по району, снимал друзей, барахолки, случайных прохожих и хотел развиваться. Постепенно стала появляться работа, предложения по съёмкам. Я начинал с того, что снимал для журнала "Деревянные дома". Потом купил себе первую цифровую камеру, начал более плотно заниматься репортажной фотографией.
Как фотография появилась в твоей жизни? С чего начался путь в коммерческую фотографию?
Конечно, это что-то, что идёт из детства. Просто однажды у меня возникло острое желание понять, как устроен мир. Может быть, это частично связано с тем, что я достаточно рано стал жить один. Моя мама была артисткой, а папа её продюсером. Шальные 90-е, в которые я рос, конечно, сильно влияли на родителей, морально и физически. Потом они переехали, а мы с сестрой остались жить в городе — мы уже приближались к студенческому возрасту, поэтому уезжать было нецелесообразно. И вот, трёхкомнатная квартира в Митино, конец 90-х. У меня была своя палатка с музыкальными дисками на радио рынке. Именно на этом рынке я впервые увидел в продаже журнал «Советское фото» и заинтересовался. Впоследствии я скупил все журналы у парня, который их продавал, а потом приобрёл и первую камеру — Pentax ME Super. Сестра подарила мне всякие штуки для проявки, я оборудовал в квартире даркрум и два года практиковался, проявляя плёнки и печатая все снимки самостоятельно. Я бродил по району, снимал друзей, барахолки, случайных прохожих и хотел развиваться. Постепенно стала появляться работа, предложения по съёмкам. Я начинал с того, что снимал для журнала "Деревянные дома". Потом купил себе первую цифровую камеру, начал более плотно заниматься репортажной фотографией.
Конечно, это что-то, что идёт из детства. Просто однажды у меня возникло острое желание понять, как устроен мир. Может быть, это частично связано с тем, что я достаточно рано стал жить один. Моя мама была артисткой, а папа её продюсером. Шальные 90-е, в которые я рос, конечно, сильно влияли на родителей, морально и физически. Потом они переехали, а мы с сестрой остались жить в городе — мы уже приближались к студенческому возрасту, поэтому уезжать было нецелесообразно. И вот, трёхкомнатная квартира в Митино, конец 90-х. У меня была своя палатка с музыкальными дисками на радио рынке. Именно на этом рынке я впервые увидел в продаже журнал «Советское фото» и заинтересовался. Впоследствии я скупил все журналы у парня, который их продавал, а потом приобрёл и первую камеру — Pentax ME Super. Сестра подарила мне всякие штуки для проявки, я оборудовал в квартире даркрум и два года практиковался, проявляя плёнки и печатая все снимки самостоятельно. Я бродил по району, снимал друзей, барахолки, случайных прохожих и хотел развиваться. Постепенно стала появляться работа, предложения по съёмкам. Я начинал с того, что снимал для журнала "Деревянные дома". Потом купил себе первую цифровую камеру, начал более плотно заниматься репортажной фотографией.
Приобретал ли ты какое-то специальное образование в области фотографии? С какими сложностями сталкивался?
Я учился в Институте культуры и искусств, на художественного руководителя фото- и киностудии. Перед этим, по наводке своего деда, я поступил в строительный университет, на направление теплоэнергетического строительства, но бросил через полгода. Технические науки мне давались тяжело, я просто брал и уезжал от этого на скейтборде [смеётся]. Кроме этого, я засматривался на кафедру неигрового кино во ВГИКе, даже ходил туда на курсы. Тем не менее, конечная точка и альма-матер для меня — Институт культуры и искусства (сейчас МГИК). Когда проходил творческое вступительное испытание, в рамках которого нужно было напечатать несколько снимков вручную и принести комиссии, мне не поверили, думали, что я заказал отпечатки в какой-то лаборатории: просто у меня уже были хорошо отработаны навыки печати, да и фотоувеличитель был достойный, польский KROKUS. В «кульке», как институт называли, я чувствовал себя на своём месте.
Я учился в Институте культуры и искусств, на художественного руководителя фото- и киностудии. Перед этим, по наводке своего деда, я поступил в строительный университет, на направление теплоэнергетического строительства, но бросил через полгода. Технические науки мне давались тяжело, я просто брал и уезжал от этого на скейтборде [смеётся]. Кроме этого, я засматривался на кафедру неигрового кино во ВГИКе, даже ходил туда на курсы. Тем не менее, конечная точка и альма-матер для меня — Институт культуры и искусства (сейчас МГИК). Когда проходил творческое вступительное испытание, в рамках которого нужно было напечатать несколько снимков вручную и принести комиссии, мне не поверили, думали, что я заказал отпечатки в какой-то лаборатории: просто у меня уже были хорошо отработаны навыки печати, да и фотоувеличитель был достойный, польский KROKUS. В «кульке», как институт называли, я чувствовал себя на своём месте.
Приобретал ли ты какое-то специальное образование в области фотографии? С какими сложностями сталкивался?
Я учился в Институте культуры и искусств, на художественного руководителя фото- и киностудии. Перед этим, по наводке своего деда, я поступил в строительный университет, на направление теплоэнергетического строительства, но бросил через полгода. Технические науки мне давались тяжело, я просто брал и уезжал от этого на скейтборде [смеётся]. Кроме этого, я засматривался на кафедру неигрового кино во ВГИКе, даже ходил туда на курсы. Тем не менее, конечная точка и альма-матер для меня — Институт культуры и искусства (сейчас МГИК). Когда проходил творческое вступительное испытание, в рамках которого нужно было напечатать несколько снимков вручную и принести комиссии, мне не поверили, думали, что я заказал отпечатки в какой-то лаборатории: просто у меня уже были хорошо отработаны навыки печати, да и фотоувеличитель был достойный, польский KROKUS. В «кульке», как институт называли, я чувствовал себя на своём месте.
Я учился в Институте культуры и искусств, на художественного руководителя фото- и киностудии. Перед этим, по наводке своего деда, я поступил в строительный университет, на направление теплоэнергетического строительства, но бросил через полгода. Технические науки мне давались тяжело, я просто брал и уезжал от этого на скейтборде [смеётся]. Кроме этого, я засматривался на кафедру неигрового кино во ВГИКе, даже ходил туда на курсы. Тем не менее, конечная точка и альма-матер для меня — Институт культуры и искусства (сейчас МГИК). Когда проходил творческое вступительное испытание, в рамках которого нужно было напечатать несколько снимков вручную и принести комиссии, мне не поверили, думали, что я заказал отпечатки в какой-то лаборатории: просто у меня уже были хорошо отработаны навыки печати, да и фотоувеличитель был достойный, польский KROKUS. В «кульке», как институт называли, я чувствовал себя на своём месте.
Твои первые выставочные проекты начали появляться уже во время учёбы?
Нет, их тогда вообще не было. Я фотографировал в основном своих друзей. К тому же, это был период начала развития интернета. Тогда я больше смотрел и учился. Большое влияние на меня в этой связи оказала платформа Flickr. Уже позже кто-то из знакомых узнал о том, что я снимаю, мне предложили работу, я стал коммерческим фотографом и параллельно иногда снимал для себя. Выставочная история у меня не очень большая, во многом потому, что я не стараюсь куда-то подаваться и специально искать места. Вообще, сейчас я переоцениваю выставочно-книжную деятельность, пытаюсь понять своё отношение к этому.
Расскажи о своём первом крупном коммерческом проекте и взаимодействии с FOTT.
В 2007 году в Москве появился магазин мужской одежды FOTT. Там я организовал фотоотдел, мы собрали студию, подобрали референсы и всё это в кратчайшие сроки очень хорошо заработало. Мы очень быстро росли, но в 2014 году рубль упал, начались проблемы с закупками, а в 2015 году мы закрылись. Интереснейшим моментом в этом проекте было то, что мы издавали журнал в поддержку магазина. Мы вели просветительскую деятельность: рассказывали про музыку, одежду, искусство, моду, ездили на фабрики, брали интервью у дизайнеров. Именно во время интенсивной работы над журналом, в 2012 году, я купил ту камеру, на которую до сих пор снимаю всё — Mamiya 7. Сотрудничество в FOTT позволило мне развить свои навыки в документальной фотографии, упорядочить то, что я вынес из «Советского фото», «Новой топографии», отечественной документальной школы, чуть позже и зарубежной. Там же я обрёл большое количество творческих знакомых и друзей, с которыми продолжаю взаимодействовать сегодня.
Нет, их тогда вообще не было. Я фотографировал в основном своих друзей. К тому же, это был период начала развития интернета. Тогда я больше смотрел и учился. Большое влияние на меня в этой связи оказала платформа Flickr. Уже позже кто-то из знакомых узнал о том, что я снимаю, мне предложили работу, я стал коммерческим фотографом и параллельно иногда снимал для себя. Выставочная история у меня не очень большая, во многом потому, что я не стараюсь куда-то подаваться и специально искать места. Вообще, сейчас я переоцениваю выставочно-книжную деятельность, пытаюсь понять своё отношение к этому.
Расскажи о своём первом крупном коммерческом проекте и взаимодействии с FOTT.
В 2007 году в Москве появился магазин мужской одежды FOTT. Там я организовал фотоотдел, мы собрали студию, подобрали референсы и всё это в кратчайшие сроки очень хорошо заработало. Мы очень быстро росли, но в 2014 году рубль упал, начались проблемы с закупками, а в 2015 году мы закрылись. Интереснейшим моментом в этом проекте было то, что мы издавали журнал в поддержку магазина. Мы вели просветительскую деятельность: рассказывали про музыку, одежду, искусство, моду, ездили на фабрики, брали интервью у дизайнеров. Именно во время интенсивной работы над журналом, в 2012 году, я купил ту камеру, на которую до сих пор снимаю всё — Mamiya 7. Сотрудничество в FOTT позволило мне развить свои навыки в документальной фотографии, упорядочить то, что я вынес из «Советского фото», «Новой топографии», отечественной документальной школы, чуть позже и зарубежной. Там же я обрёл большое количество творческих знакомых и друзей, с которыми продолжаю взаимодействовать сегодня.
Твои первые выставочные проекты начали появляться уже во время учёбы?
Нет, их тогда вообще не было. Я фотографировал в основном своих друзей. К тому же, это был период начала развития интернета. Тогда я больше смотрел и учился. Большое влияние на меня в этой связи оказала платформа Flickr. Уже позже кто-то из знакомых узнал о том, что я снимаю, мне предложили работу, я стал коммерческим фотографом и параллельно иногда снимал для себя. Выставочная история у меня не очень большая, во многом потому, что я не стараюсь куда-то подаваться и специально искать места. Вообще, сейчас я переоцениваю выставочно-книжную деятельность, пытаюсь понять своё отношение к этому.
Расскажи о своём первом крупном коммерческом проекте и взаимодействии с FOTT.
В 2007 году в Москве появился магазин мужской одежды FOTT. Там я организовал фотоотдел, мы собрали студию, подобрали референсы и всё это в кратчайшие сроки очень хорошо заработало. Мы очень быстро росли, но в 2014 году рубль упал, начались проблемы с закупками, а в 2015 году мы закрылись. Интереснейшим моментом в этом проекте было то, что мы издавали журнал в поддержку магазина. Мы вели просветительскую деятельность: рассказывали про музыку, одежду, искусство, моду, ездили на фабрики, брали интервью у дизайнеров. Именно во время интенсивной работы над журналом, в 2012 году, я купил ту камеру, на которую до сих пор снимаю всё — Mamiya 7. Сотрудничество в FOTT позволило мне развить свои навыки в документальной фотографии, упорядочить то, что я вынес из «Советского фото», «Новой топографии», отечественной документальной школы, чуть позже и зарубежной. Там же я обрёл большое количество творческих знакомых и друзей, с которыми продолжаю взаимодействовать сегодня.
Нет, их тогда вообще не было. Я фотографировал в основном своих друзей. К тому же, это был период начала развития интернета. Тогда я больше смотрел и учился. Большое влияние на меня в этой связи оказала платформа Flickr. Уже позже кто-то из знакомых узнал о том, что я снимаю, мне предложили работу, я стал коммерческим фотографом и параллельно иногда снимал для себя. Выставочная история у меня не очень большая, во многом потому, что я не стараюсь куда-то подаваться и специально искать места. Вообще, сейчас я переоцениваю выставочно-книжную деятельность, пытаюсь понять своё отношение к этому.
Расскажи о своём первом крупном коммерческом проекте и взаимодействии с FOTT.
В 2007 году в Москве появился магазин мужской одежды FOTT. Там я организовал фотоотдел, мы собрали студию, подобрали референсы и всё это в кратчайшие сроки очень хорошо заработало. Мы очень быстро росли, но в 2014 году рубль упал, начались проблемы с закупками, а в 2015 году мы закрылись. Интереснейшим моментом в этом проекте было то, что мы издавали журнал в поддержку магазина. Мы вели просветительскую деятельность: рассказывали про музыку, одежду, искусство, моду, ездили на фабрики, брали интервью у дизайнеров. Именно во время интенсивной работы над журналом, в 2012 году, я купил ту камеру, на которую до сих пор снимаю всё — Mamiya 7. Сотрудничество в FOTT позволило мне развить свои навыки в документальной фотографии, упорядочить то, что я вынес из «Советского фото», «Новой топографии», отечественной документальной школы, чуть позже и зарубежной. Там же я обрёл большое количество творческих знакомых и друзей, с которыми продолжаю взаимодействовать сегодня.
Кто близок тебе по духу? Каких авторов ты считаешь мастерами?
Мне нравится Дюссельдорфская школа, «Новая топография». Я не представляю, как можно, например, выделить для себя одну любимую фотокнигу, или один любимый фильм. Так и с авторами — десятки любимых. Но среди них определённо Ларри Салтэн, Майк Мэндел, Чунхин Ли, Льюис Бальц, Масахиса Фукасе, Аарон Шуман, Штефан Кеппел, Стивен Шор, Роберт Франк, Роберт Адамс, Джефф Уолл, Бернд и Хилла Бехер, Томас Штрут, Томас Руфф, Андреас Гурски, Софи Калле, Марк Руведель, Джейсон Фулфорд, Джим Голдберг, Такаши Хомма, Томас Деманд. Иногда я смотрю на это огромное количество имён в разделе «Фотография» на книжных сайтах, и понимаю, что всё объять невозможно. У каждого из авторов всегда очень разный, остроумный и глубокий взгляд на окружающий мир.
Кроме выставки в нашей фотолаборатории, 2024 год для тебя ознаменован и персональной выставкой «Своё место» в галерее PEAK от Peak Store. Как она состоялась и почему именно там?
Где мода — там искусство. Сегодня эта зависимость стала трендом, а фотография, которая всегда была неотделима от моды, заняла в этом мире отдельную нишу. С ребятами из Peak я был знаком со времён совместной работы в FOTT. Я попросил Марго Овчаренко, чтобы она помогла мне в качестве куратора и координатора. Мы делились впечатлениями, написали аннотацию и собрали саму экспозицию. В процессе работы, мы вывели интересную мысль о том, что человек, родившийся в период информационного бума и формировавшийся на постсоветском пространстве, неизбежно испытывает шок от внезапного вторжения капиталистического уклада в свой мир. И в этой связи, как мне объяснила Марго, в моих снимках как будто присутствует детский восторг от того, что передо мной, через призму фотографии, словно открывается весь мир, свободный от каких-либо категорий. Это показалось мне интересным, выставка состоялась под флагом такой идеи и идеи поиска своего места через фотографию. Были также и другие, групповые выставки, «Каникулы» (2021) и «Среда обитания» (2022) в Московском музее современного искусства, на которые в качестве автора я попал благодаря галерее SAMPLE. А так, меня в основном воспринимают как журнального фотографа, который по заданию готов отправиться снимать мотобол, полететь на Камчатку или ещё куда-нибудь. Сейчас, например, я жду подтверждения от команды Силы Ветра насчёт съёмки яхтенного похода из Владивостока в Японию и обратно.
Мне нравится Дюссельдорфская школа, «Новая топография». Я не представляю, как можно, например, выделить для себя одну любимую фотокнигу, или один любимый фильм. Так и с авторами — десятки любимых. Но среди них определённо Ларри Салтэн, Майк Мэндел, Чунхин Ли, Льюис Бальц, Масахиса Фукасе, Аарон Шуман, Штефан Кеппел, Стивен Шор, Роберт Франк, Роберт Адамс, Джефф Уолл, Бернд и Хилла Бехер, Томас Штрут, Томас Руфф, Андреас Гурски, Софи Калле, Марк Руведель, Джейсон Фулфорд, Джим Голдберг, Такаши Хомма, Томас Деманд. Иногда я смотрю на это огромное количество имён в разделе «Фотография» на книжных сайтах, и понимаю, что всё объять невозможно. У каждого из авторов всегда очень разный, остроумный и глубокий взгляд на окружающий мир.
Кроме выставки в нашей фотолаборатории, 2024 год для тебя ознаменован и персональной выставкой «Своё место» в галерее PEAK от Peak Store. Как она состоялась и почему именно там?
Где мода — там искусство. Сегодня эта зависимость стала трендом, а фотография, которая всегда была неотделима от моды, заняла в этом мире отдельную нишу. С ребятами из Peak я был знаком со времён совместной работы в FOTT. Я попросил Марго Овчаренко, чтобы она помогла мне в качестве куратора и координатора. Мы делились впечатлениями, написали аннотацию и собрали саму экспозицию. В процессе работы, мы вывели интересную мысль о том, что человек, родившийся в период информационного бума и формировавшийся на постсоветском пространстве, неизбежно испытывает шок от внезапного вторжения капиталистического уклада в свой мир. И в этой связи, как мне объяснила Марго, в моих снимках как будто присутствует детский восторг от того, что передо мной, через призму фотографии, словно открывается весь мир, свободный от каких-либо категорий. Это показалось мне интересным, выставка состоялась под флагом такой идеи и идеи поиска своего места через фотографию. Были также и другие, групповые выставки, «Каникулы» (2021) и «Среда обитания» (2022) в Московском музее современного искусства, на которые в качестве автора я попал благодаря галерее SAMPLE. А так, меня в основном воспринимают как журнального фотографа, который по заданию готов отправиться снимать мотобол, полететь на Камчатку или ещё куда-нибудь. Сейчас, например, я жду подтверждения от команды Силы Ветра насчёт съёмки яхтенного похода из Владивостока в Японию и обратно.
Кто близок тебе по духу? Каких авторов ты считаешь мастерами?
Мне нравится Дюссельдорфская школа, «Новая топография». Я не представляю, как можно, например, выделить для себя одну любимую фотокнигу, или один любимый фильм. Так и с авторами — десятки любимых. Но среди них определённо Ларри Салтэн, Майк Мэндел, Чунхин Ли, Льюис Бальц, Масахиса Фукасе, Аарон Шуман, Штефан Кеппел, Стивен Шор, Роберт Франк, Роберт Адамс, Джефф Уолл, Бернд и Хилла Бехер, Томас Штрут, Томас Руфф, Андреас Гурски, Софи Калле, Марк Руведель, Джейсон Фулфорд, Джим Голдберг, Такаши Хомма, Томас Деманд. Иногда я смотрю на это огромное количество имён в разделе «Фотография» на книжных сайтах, и понимаю, что всё объять невозможно. У каждого из авторов всегда очень разный, остроумный и глубокий взгляд на окружающий мир.
Кроме выставки в нашей фотолаборатории, 2024 год для тебя ознаменован и персональной выставкой «Своё место» в галерее PEAK от Peak Store. Как она состоялась и почему именно там?
Где мода — там искусство. Сегодня эта зависимость стала трендом, а фотография, которая всегда была неотделима от моды, заняла в этом мире отдельную нишу. С ребятами из Peak я был знаком со времён совместной работы в FOTT. Я попросил Марго Овчаренко, чтобы она помогла мне в качестве куратора и координатора. Мы делились впечатлениями, написали аннотацию и собрали саму экспозицию. В процессе работы, мы вывели интересную мысль о том, что человек, родившийся в период информационного бума и формировавшийся на постсоветском пространстве, неизбежно испытывает шок от внезапного вторжения капиталистического уклада в свой мир. И в этой связи, как мне объяснила Марго, в моих снимках как будто присутствует детский восторг от того, что передо мной, через призму фотографии, словно открывается весь мир, свободный от каких-либо категорий. Это показалось мне интересным, выставка состоялась под флагом такой идеи и идеи поиска своего места через фотографию. Были также и другие, групповые выставки, «Каникулы» (2021) и «Среда обитания» (2022) в Московском музее современного искусства, на которые в качестве автора я попал благодаря галерее SAMPLE. А так, меня в основном воспринимают как журнального фотографа, который по заданию готов отправиться снимать мотобол, полететь на Камчатку или ещё куда-нибудь. Сейчас, например, я жду подтверждения от команды Силы Ветра насчёт съёмки яхтенного похода из Владивостока в Японию и обратно.
Мне нравится Дюссельдорфская школа, «Новая топография». Я не представляю, как можно, например, выделить для себя одну любимую фотокнигу, или один любимый фильм. Так и с авторами — десятки любимых. Но среди них определённо Ларри Салтэн, Майк Мэндел, Чунхин Ли, Льюис Бальц, Масахиса Фукасе, Аарон Шуман, Штефан Кеппел, Стивен Шор, Роберт Франк, Роберт Адамс, Джефф Уолл, Бернд и Хилла Бехер, Томас Штрут, Томас Руфф, Андреас Гурски, Софи Калле, Марк Руведель, Джейсон Фулфорд, Джим Голдберг, Такаши Хомма, Томас Деманд. Иногда я смотрю на это огромное количество имён в разделе «Фотография» на книжных сайтах, и понимаю, что всё объять невозможно. У каждого из авторов всегда очень разный, остроумный и глубокий взгляд на окружающий мир.
Кроме выставки в нашей фотолаборатории, 2024 год для тебя ознаменован и персональной выставкой «Своё место» в галерее PEAK от Peak Store. Как она состоялась и почему именно там?
Где мода — там искусство. Сегодня эта зависимость стала трендом, а фотография, которая всегда была неотделима от моды, заняла в этом мире отдельную нишу. С ребятами из Peak я был знаком со времён совместной работы в FOTT. Я попросил Марго Овчаренко, чтобы она помогла мне в качестве куратора и координатора. Мы делились впечатлениями, написали аннотацию и собрали саму экспозицию. В процессе работы, мы вывели интересную мысль о том, что человек, родившийся в период информационного бума и формировавшийся на постсоветском пространстве, неизбежно испытывает шок от внезапного вторжения капиталистического уклада в свой мир. И в этой связи, как мне объяснила Марго, в моих снимках как будто присутствует детский восторг от того, что передо мной, через призму фотографии, словно открывается весь мир, свободный от каких-либо категорий. Это показалось мне интересным, выставка состоялась под флагом такой идеи и идеи поиска своего места через фотографию. Были также и другие, групповые выставки, «Каникулы» (2021) и «Среда обитания» (2022) в Московском музее современного искусства, на которые в качестве автора я попал благодаря галерее SAMPLE. А так, меня в основном воспринимают как журнального фотографа, который по заданию готов отправиться снимать мотобол, полететь на Камчатку или ещё куда-нибудь. Сейчас, например, я жду подтверждения от команды Силы Ветра насчёт съёмки яхтенного похода из Владивостока в Японию и обратно.
В твоём портфолио есть фотопроект, который снимался в Израиле. Что ты снимал и для чего?
О, это супер история. Трагичная, на самом деле. Однажды мне написал мой товарищ предприниматель, который рассказал о своём друге, который хотел сделать журнал, и пригласил меня посотрудничать в качестве фотографа. Нас отправили в Сьерра-Леоне, западную Африку. Я не совсем понимал, что снимать, а иногда и вовсе боялся доставать камеру на улице. В голове возникла идея рассказать о молодёжной культуре в республике, той, которая есть непосредственно в городе Фритаун, куда мы приехали. Один из парней, с которым мы познакомились там, дал нам контакт местной известной фолк-певицы, которой я предложил поучаствовать в съёмке. Мне было интересно сфотографировать её в дорогих её сердцу местах. В итоге, мы попали в фавелы. Нас встречали полуголые дети, какие-то странные персонажи, которые постоянно спрашивали: «What’s ur mission man?» Эта певица показала нам дом, в котором она родилась и выросла, там и проходила съемка. Она поделилась с нами контактами каких-то местных рэперов, которых мы тоже привлекли к проекту. Всё это было приправлено атмосферой огромного города, в котором практически нет асфальтированных дорог, и на каждом шагу висят таблички с надписью: «Если вы заметили труп, не подходите к нему ближе, чем на два метра». Потом я познакомился с Яном Конором, который был стилистом ASAP Rocky и многих известных музыкантов из тусовки. Его жизнь кардинально изменилась после того, как его обвинили в изнасиловании, от него отвернулись все артисты, с которыми он работал до этого. Он отсидел в тюрьме, потом ещё долго был подвержен влиянию культуры отмены, но после того, как стали известны какие-то новые подробности дела, агрессия в отношении него несколько спала, и сейчас он снова работает стилистом у многих звёзд. Это удивительный парень, очень интересный и невероятно похожий на Баския. С ним мы вживую встретились как раз уже в Тель-Авиве. С собой на съёмку он привёз четыре комплекта одежды, в которой я его поснимал для журнала.
О, это супер история. Трагичная, на самом деле. Однажды мне написал мой товарищ предприниматель, который рассказал о своём друге, который хотел сделать журнал, и пригласил меня посотрудничать в качестве фотографа. Нас отправили в Сьерра-Леоне, западную Африку. Я не совсем понимал, что снимать, а иногда и вовсе боялся доставать камеру на улице. В голове возникла идея рассказать о молодёжной культуре в республике, той, которая есть непосредственно в городе Фритаун, куда мы приехали. Один из парней, с которым мы познакомились там, дал нам контакт местной известной фолк-певицы, которой я предложил поучаствовать в съёмке. Мне было интересно сфотографировать её в дорогих её сердцу местах. В итоге, мы попали в фавелы. Нас встречали полуголые дети, какие-то странные персонажи, которые постоянно спрашивали: «What’s ur mission man?» Эта певица показала нам дом, в котором она родилась и выросла, там и проходила съемка. Она поделилась с нами контактами каких-то местных рэперов, которых мы тоже привлекли к проекту. Всё это было приправлено атмосферой огромного города, в котором практически нет асфальтированных дорог, и на каждом шагу висят таблички с надписью: «Если вы заметили труп, не подходите к нему ближе, чем на два метра». Потом я познакомился с Яном Конором, который был стилистом ASAP Rocky и многих известных музыкантов из тусовки. Его жизнь кардинально изменилась после того, как его обвинили в изнасиловании, от него отвернулись все артисты, с которыми он работал до этого. Он отсидел в тюрьме, потом ещё долго был подвержен влиянию культуры отмены, но после того, как стали известны какие-то новые подробности дела, агрессия в отношении него несколько спала, и сейчас он снова работает стилистом у многих звёзд. Это удивительный парень, очень интересный и невероятно похожий на Баския. С ним мы вживую встретились как раз уже в Тель-Авиве. С собой на съёмку он привёз четыре комплекта одежды, в которой я его поснимал для журнала.
В твоём портфолио есть фотопроект, который снимался в Израиле. Что ты снимал и для чего?
О, это супер история. Трагичная, на самом деле. Однажды мне написал мой товарищ предприниматель, который рассказал о своём друге, который хотел сделать журнал, и пригласил меня посотрудничать в качестве фотографа. Нас отправили в Сьерра-Леоне, западную Африку. Я не совсем понимал, что снимать, а иногда и вовсе боялся доставать камеру на улице. В голове возникла идея рассказать о молодёжной культуре в республике, той, которая есть непосредственно в городе Фритаун, куда мы приехали. Один из парней, с которым мы познакомились там, дал нам контакт местной известной фолк-певицы, которой я предложил поучаствовать в съёмке. Мне было интересно сфотографировать её в дорогих её сердцу местах. В итоге, мы попали в фавелы. Нас встречали полуголые дети, какие-то странные персонажи, которые постоянно спрашивали: «What’s ur mission man?» Эта певица показала нам дом, в котором она родилась и выросла, там и проходила съемка. Она поделилась с нами контактами каких-то местных рэперов, которых мы тоже привлекли к проекту. Всё это было приправлено атмосферой огромного города, в котором практически нет асфальтированных дорог, и на каждом шагу висят таблички с надписью: «Если вы заметили труп, не подходите к нему ближе, чем на два метра». Потом я познакомился с Яном Конором, который был стилистом ASAP Rocky и многих известных музыкантов из тусовки. Его жизнь кардинально изменилась после того, как его обвинили в изнасиловании, от него отвернулись все артисты, с которыми он работал до этого. Он отсидел в тюрьме, потом ещё долго был подвержен влиянию культуры отмены, но после того, как стали известны какие-то новые подробности дела, агрессия в отношении него несколько спала, и сейчас он снова работает стилистом у многих звёзд. Это удивительный парень, очень интересный и невероятно похожий на Баския. С ним мы вживую встретились как раз уже в Тель-Авиве. С собой на съёмку он привёз четыре комплекта одежды, в которой я его поснимал для журнала.
О, это супер история. Трагичная, на самом деле. Однажды мне написал мой товарищ предприниматель, который рассказал о своём друге, который хотел сделать журнал, и пригласил меня посотрудничать в качестве фотографа. Нас отправили в Сьерра-Леоне, западную Африку. Я не совсем понимал, что снимать, а иногда и вовсе боялся доставать камеру на улице. В голове возникла идея рассказать о молодёжной культуре в республике, той, которая есть непосредственно в городе Фритаун, куда мы приехали. Один из парней, с которым мы познакомились там, дал нам контакт местной известной фолк-певицы, которой я предложил поучаствовать в съёмке. Мне было интересно сфотографировать её в дорогих её сердцу местах. В итоге, мы попали в фавелы. Нас встречали полуголые дети, какие-то странные персонажи, которые постоянно спрашивали: «What’s ur mission man?» Эта певица показала нам дом, в котором она родилась и выросла, там и проходила съемка. Она поделилась с нами контактами каких-то местных рэперов, которых мы тоже привлекли к проекту. Всё это было приправлено атмосферой огромного города, в котором практически нет асфальтированных дорог, и на каждом шагу висят таблички с надписью: «Если вы заметили труп, не подходите к нему ближе, чем на два метра». Потом я познакомился с Яном Конором, который был стилистом ASAP Rocky и многих известных музыкантов из тусовки. Его жизнь кардинально изменилась после того, как его обвинили в изнасиловании, от него отвернулись все артисты, с которыми он работал до этого. Он отсидел в тюрьме, потом ещё долго был подвержен влиянию культуры отмены, но после того, как стали известны какие-то новые подробности дела, агрессия в отношении него несколько спала, и сейчас он снова работает стилистом у многих звёзд. Это удивительный парень, очень интересный и невероятно похожий на Баския. С ним мы вживую встретились как раз уже в Тель-Авиве. С собой на съёмку он привёз четыре комплекта одежды, в которой я его поснимал для журнала.
Есть ли у тебя любимый коммерческий проект?
Один из моих любимых проектов — про мотобол. Мотобол — это вид спорта, который появился в Голландии в начале XX века и был очень популярен в СССР. Собственно, из мотобольных команд и формировались военные мотобатальоны. Сейчас из более чем двухсот мотобольных команд осталось только семь. Так получилось, что для нашего журнала FOTTPAPER, который был тесно связан с футбольной культурой (FOTT расшифровывается как Fashion on the Terraces — англ. «мода на трибунах»), мы решили сделать материал про мотобол, который сам по себе является чем-то необычным и уникальным. Через год со мной связалось издание Афиша, мне предложили поехать на чемпионат России по мотоболу. Мы добирались до станицы на газелях вместе с детскими, юношескими и взрослыми командами, а спонсорами соревнований выступила какая-то местная шиномонтажка. Колорит. Мы буквально жили с ребятами несколько дней, даже ездили с ними на кладбище, на могилу их товарища-мотоболиста. В этой истории, через призму развития спорта, думаю, у нас получилось отразить жизнь людей в регионах, состояние мышления провинциального человека, доброту русской души и энтузиазм простых жителей станицы.
Один из моих любимых проектов — про мотобол. Мотобол — это вид спорта, который появился в Голландии в начале XX века и был очень популярен в СССР. Собственно, из мотобольных команд и формировались военные мотобатальоны. Сейчас из более чем двухсот мотобольных команд осталось только семь. Так получилось, что для нашего журнала FOTTPAPER, который был тесно связан с футбольной культурой (FOTT расшифровывается как Fashion on the Terraces — англ. «мода на трибунах»), мы решили сделать материал про мотобол, который сам по себе является чем-то необычным и уникальным. Через год со мной связалось издание Афиша, мне предложили поехать на чемпионат России по мотоболу. Мы добирались до станицы на газелях вместе с детскими, юношескими и взрослыми командами, а спонсорами соревнований выступила какая-то местная шиномонтажка. Колорит. Мы буквально жили с ребятами несколько дней, даже ездили с ними на кладбище, на могилу их товарища-мотоболиста. В этой истории, через призму развития спорта, думаю, у нас получилось отразить жизнь людей в регионах, состояние мышления провинциального человека, доброту русской души и энтузиазм простых жителей станицы.
Есть ли у тебя любимый коммерческий проект?
Один из моих любимых проектов — про мотобол. Мотобол — это вид спорта, который появился в Голландии в начале XX века и был очень популярен в СССР. Собственно, из мотобольных команд и формировались военные мотобатальоны. Сейчас из более чем двухсот мотобольных команд осталось только семь. Так получилось, что для нашего журнала FOTTPAPER, который был тесно связан с футбольной культурой (FOTT расшифровывается как Fashion on the Terraces — англ. «мода на трибунах»), мы решили сделать материал про мотобол, который сам по себе является чем-то необычным и уникальным. Через год со мной связалось издание Афиша, мне предложили поехать на чемпионат России по мотоболу. Мы добирались до станицы на газелях вместе с детскими, юношескими и взрослыми командами, а спонсорами соревнований выступила какая-то местная шиномонтажка. Колорит. Мы буквально жили с ребятами несколько дней, даже ездили с ними на кладбище, на могилу их товарища-мотоболиста. В этой истории, через призму развития спорта, думаю, у нас получилось отразить жизнь людей в регионах, состояние мышления провинциального человека, доброту русской души и энтузиазм простых жителей станицы.
Один из моих любимых проектов — про мотобол. Мотобол — это вид спорта, который появился в Голландии в начале XX века и был очень популярен в СССР. Собственно, из мотобольных команд и формировались военные мотобатальоны. Сейчас из более чем двухсот мотобольных команд осталось только семь. Так получилось, что для нашего журнала FOTTPAPER, который был тесно связан с футбольной культурой (FOTT расшифровывается как Fashion on the Terraces — англ. «мода на трибунах»), мы решили сделать материал про мотобол, который сам по себе является чем-то необычным и уникальным. Через год со мной связалось издание Афиша, мне предложили поехать на чемпионат России по мотоболу. Мы добирались до станицы на газелях вместе с детскими, юношескими и взрослыми командами, а спонсорами соревнований выступила какая-то местная шиномонтажка. Колорит. Мы буквально жили с ребятами несколько дней, даже ездили с ними на кладбище, на могилу их товарища-мотоболиста. В этой истории, через призму развития спорта, думаю, у нас получилось отразить жизнь людей в регионах, состояние мышления провинциального человека, доброту русской души и энтузиазм простых жителей станицы.
Мототематика перекочевала в ещё один твой проект — для Vans. Расскажи о нём поподробнее.
Этот проект связан с именем Лёши, создателем Iron Chain, с которым мы когда-то вместе катались на скейтах в Парке Победы. В какой-то момент он начал заниматься мотоциклами, тюнинговать их, создавая полноценные произведения искусства. Он возил свои мотоциклы в Японию, ездил в Америку и ещё много куда. Однажды ему пришло приглашение на Wheels & Waves — самый крупный европейский мотофестиваль, который проводится в Биаррице и окрестностях. Лёша решил привезти туда два своих мотоцикла. Он связался со своими коллегами из Vans, которые часто выступают спонсорами для подобных фестивалей, мы нашли минивэн Volkswagen Crafter, загрузили туда выставочные мотоциклы и поехали в Биарриц из Москвы. Всё это путешествие я задокументировал, потом даже получилось показать эти снимки на выставке проекта «Интеграция» от Faces & Laces в 2018 году.
Этот проект связан с именем Лёши, создателем Iron Chain, с которым мы когда-то вместе катались на скейтах в Парке Победы. В какой-то момент он начал заниматься мотоциклами, тюнинговать их, создавая полноценные произведения искусства. Он возил свои мотоциклы в Японию, ездил в Америку и ещё много куда. Однажды ему пришло приглашение на Wheels & Waves — самый крупный европейский мотофестиваль, который проводится в Биаррице и окрестностях. Лёша решил привезти туда два своих мотоцикла. Он связался со своими коллегами из Vans, которые часто выступают спонсорами для подобных фестивалей, мы нашли минивэн Volkswagen Crafter, загрузили туда выставочные мотоциклы и поехали в Биарриц из Москвы. Всё это путешествие я задокументировал, потом даже получилось показать эти снимки на выставке проекта «Интеграция» от Faces & Laces в 2018 году.
Мототематика перекочевала в ещё один твой проект — для Vans. Расскажи о нём поподробнее.
Этот проект связан с именем Лёши, создателем Iron Chain, с которым мы когда-то вместе катались на скейтах в Парке Победы. В какой-то момент он начал заниматься мотоциклами, тюнинговать их, создавая полноценные произведения искусства. Он возил свои мотоциклы в Японию, ездил в Америку и ещё много куда. Однажды ему пришло приглашение на Wheels & Waves — самый крупный европейский мотофестиваль, который проводится в Биаррице и окрестностях. Лёша решил привезти туда два своих мотоцикла. Он связался со своими коллегами из Vans, которые часто выступают спонсорами для подобных фестивалей, мы нашли минивэн Volkswagen Crafter, загрузили туда выставочные мотоциклы и поехали в Биарриц из Москвы. Всё это путешествие я задокументировал, потом даже получилось показать эти снимки на выставке проекта «Интеграция» от Faces & Laces в 2018 году.
Этот проект связан с именем Лёши, создателем Iron Chain, с которым мы когда-то вместе катались на скейтах в Парке Победы. В какой-то момент он начал заниматься мотоциклами, тюнинговать их, создавая полноценные произведения искусства. Он возил свои мотоциклы в Японию, ездил в Америку и ещё много куда. Однажды ему пришло приглашение на Wheels & Waves — самый крупный европейский мотофестиваль, который проводится в Биаррице и окрестностях. Лёша решил привезти туда два своих мотоцикла. Он связался со своими коллегами из Vans, которые часто выступают спонсорами для подобных фестивалей, мы нашли минивэн Volkswagen Crafter, загрузили туда выставочные мотоциклы и поехали в Биарриц из Москвы. Всё это путешествие я задокументировал, потом даже получилось показать эти снимки на выставке проекта «Интеграция» от Faces & Laces в 2018 году.
Интересно то, как через твои снимки сквозит дух городов, в которых снимается проект. Как будто среда в них всегда неотделима от заглавного персонажа, кем бы он ни был. Почему ты уделяешь такое большое значение ландшафту и архитектуре?
Архитектура меня всегда завораживала и привлекала. Возможно, это связано с влиянием деда на моё мировоззрение и развитие вкуса. Он был моим первым кумиром из детства, причём кумиром во всём, начиная с профессиональных навыков, заканчивая внешним видом и стилем в одежде. Дед занимался геологией и инженерией, проводил исследование почвы и грунта перед строительством зданий. Он был достаточно известным геологом и изобретателем в Советском Союзе, под его руководством строились несколько городов в Монголии. При этом, он всегда оставался очень скромным и сдержанным. Наверно, мой интерес к архитектуре, как к языку поколений, сложился благодаря ему. Когда я смотрю и фиксирую внешний облик городов, я становлюсь их частью. Наверно, мне бы тоже хотелось создавать что-то такое, влиять на среду, но у меня недостаточно навыков и знаний. Поэтому я каталогизирую эту историю, используя снимки как аллегорию, символ. Это тоже строительство, в каком-то смысле.
Архитектура меня всегда завораживала и привлекала. Возможно, это связано с влиянием деда на моё мировоззрение и развитие вкуса. Он был моим первым кумиром из детства, причём кумиром во всём, начиная с профессиональных навыков, заканчивая внешним видом и стилем в одежде. Дед занимался геологией и инженерией, проводил исследование почвы и грунта перед строительством зданий. Он был достаточно известным геологом и изобретателем в Советском Союзе, под его руководством строились несколько городов в Монголии. При этом, он всегда оставался очень скромным и сдержанным. Наверно, мой интерес к архитектуре, как к языку поколений, сложился благодаря ему. Когда я смотрю и фиксирую внешний облик городов, я становлюсь их частью. Наверно, мне бы тоже хотелось создавать что-то такое, влиять на среду, но у меня недостаточно навыков и знаний. Поэтому я каталогизирую эту историю, используя снимки как аллегорию, символ. Это тоже строительство, в каком-то смысле.
Интересно то, как через твои снимки сквозит дух городов, в которых снимается проект. Как будто среда в них всегда неотделима от заглавного персонажа, кем бы он ни был. Почему ты уделяешь такое большое значение ландшафту и архитектуре?
Архитектура меня всегда завораживала и привлекала. Возможно, это связано с влиянием деда на моё мировоззрение и развитие вкуса. Он был моим первым кумиром из детства, причём кумиром во всём, начиная с профессиональных навыков, заканчивая внешним видом и стилем в одежде. Дед занимался геологией и инженерией, проводил исследование почвы и грунта перед строительством зданий. Он был достаточно известным геологом и изобретателем в Советском Союзе, под его руководством строились несколько городов в Монголии. При этом, он всегда оставался очень скромным и сдержанным. Наверно, мой интерес к архитектуре, как к языку поколений, сложился благодаря ему. Когда я смотрю и фиксирую внешний облик городов, я становлюсь их частью. Наверно, мне бы тоже хотелось создавать что-то такое, влиять на среду, но у меня недостаточно навыков и знаний. Поэтому я каталогизирую эту историю, используя снимки как аллегорию, символ. Это тоже строительство, в каком-то смысле.
Архитектура меня всегда завораживала и привлекала. Возможно, это связано с влиянием деда на моё мировоззрение и развитие вкуса. Он был моим первым кумиром из детства, причём кумиром во всём, начиная с профессиональных навыков, заканчивая внешним видом и стилем в одежде. Дед занимался геологией и инженерией, проводил исследование почвы и грунта перед строительством зданий. Он был достаточно известным геологом и изобретателем в Советском Союзе, под его руководством строились несколько городов в Монголии. При этом, он всегда оставался очень скромным и сдержанным. Наверно, мой интерес к архитектуре, как к языку поколений, сложился благодаря ему. Когда я смотрю и фиксирую внешний облик городов, я становлюсь их частью. Наверно, мне бы тоже хотелось создавать что-то такое, влиять на среду, но у меня недостаточно навыков и знаний. Поэтому я каталогизирую эту историю, используя снимки как аллегорию, символ. Это тоже строительство, в каком-то смысле.
Что для тебя фотография?
Думаю, что фотография для меня — это своеобразный щит перед реальностью.
Думаю, что фотография для меня — это своеобразный щит перед реальностью.
Что для тебя фотография?
Думаю, что фотография для меня — это своеобразный щит перед реальностью.
Думаю, что фотография для меня — это своеобразный щит перед реальностью.
Автор: Элина Иудина (ENI)
Автор: Элина Иудина (ENI)